Неточные совпадения
Слова жены, подтвердившие его худшие сомнения, произвели жестокую
боль в сердце Алексея Александровича.
Боль эта была усилена еще тем странным чувством физической жалости к ней, которую произвели на него ее
слезы. Но, оставшись один в карете, Алексей Александрович, к удивлению своему и радости, почувствовал совершенное освобождение и
от этой жалости и
от мучавших его в последнее время сомнений и страданий ревности.
Он молчал и в ужасе слушал ее
слезы, не смея мешать им. Он не чувствовал жалости ни к ней, ни к себе; он был сам жалок. Она опустилась в кресло и, прижав голову к платку, оперлась на стол и плакала горько.
Слезы текли не как мгновенно вырвавшаяся жаркая струя,
от внезапной и временной
боли, как тогда в парке, а изливались безотрадно, холодными потоками, как осенний дождь, беспощадно поливающий нивы.
Он медленно ушел домой и две недели ходил убитый, молчаливый, не заглядывал в студию, не видался с приятелями и бродил по уединенным улицам. Горе укладывалось,
слезы иссякли, острая
боль затихла, и в голове только оставалась вибрация воздуха
от свеч, тихое пение, расплывшееся
от слез лицо тетки и безмолвный, судорожный плач подруги…»
Посему и ты, Софья, не смущай свою душу слишком, ибо весь твой грех — мой, а в тебе, так мыслю, и разуменье-то вряд ли тогда было, а пожалуй, и в вас тоже, сударь, вкупе с нею, — улыбнулся он с задрожавшими
от какой-то
боли губами, — и хоть мог бы я тогда поучить тебя, супруга моя, даже жезлом, да и должен был, но жалко стало, как предо мной упала в
слезах и ничего не потаила… ноги мои целовала.
Она действительно что-то поговорила старичку, и тот моментально исчез, точно в воду канул. Потом Галактион поймал маленькую теплую руку Пашеньки и крепко пожал ее. У Пашеньки даже
слезы выступили на глазах
от боли, но она стерпела и продолжала улыбаться.
Всё это было удивительно: я плакал редко и только
от обиды, не
от боли; отец всегда смеялся над моими
слезами, а мать кричала...
И вот, наконец, она стояла пред ним лицом к лицу, в первый раз после их разлуки; она что-то говорила ему, но он молча смотрел на нее; сердце его переполнилось и заныло
от боли. О, никогда потом не мог он забыть эту встречу с ней и вспоминал всегда с одинаковою
болью. Она опустилась пред ним на колена, тут же на улице, как исступленная; он отступил в испуге, а она ловила его руку, чтобы целовать ее, и точно так же, как и давеча в его сне,
слезы блистали теперь на ее длинных ресницах.
Раз мне пришла мысль, что счастье не зависит
от внешних причин, а
от нашего отношения к ним, что человек, привыкший переносить страдания, не может быть несчастлив, и, чтобы приучить себя к труду, я, несмотря на страшную
боль, держал по пяти минут в вытянутых руках лексиконы Татищева или уходил в чулан и веревкой стегал себя по голой спине так больно, что
слезы невольно выступали на глазах.
Тогда произошла грубая сцена. Петерсон разразилась безобразною бранью по адресу Шурочки. Она уже забыла о своих деланных улыбках и, вся в пятнах, старалась перекричать музыку своим насморочным голосом. Ромашов же краснел до настоящих
слез от своего бессилия и растерянности, и
от боли за оскорбляемую Шурочку, и оттого, что ему сквозь оглушительные звуки кадрили не удавалось вставить ни одного слова, а главное — потому, что на них уже начинали обращать внимание.
Руки мне жгло и рвало, словно кто-то вытаскивал кости из них. Я тихонько заплакал
от страха и
боли, а чтобы не видно было
слез, закрыл глаза, но
слезы приподнимали веки и текли по вискам, попадая в уши.
Нина Федоровна обожала своего мужа. И теперь, слушая исторический роман, она думала о том, как она много пережила, сколько выстрадала за все время, и что если бы кто-нибудь описал ее жизнь, то вышло бы очень жалостно. Так как опухоль у нее была в груди, то она была уверена, что и
болеет она
от любви,
от семейной жизни, и что в постель ее уложили ревность и
слезы.
Два голоса обнялись и поплыли над водой красивым, сочным, дрожащим
от избытка силы звуком. Один жаловался на нестерпимую
боль сердца и, упиваясь ядом жалобы своей, — рыдал скорбно,
слезами заливая огонь своих мучений. Другой — низкий и мужественный — могуче тек в воздухе, полный чувства обиды. Ясно выговаривая слова, он изливался густою струей, и
от каждого слова веяло местью.
А семья его быстро разрушалась, отец
заболевал тихим помешательством на религиозной почве, младший брат начинал пить и гулять с девицами, сестра вела себя, как чужая, и у нее, видимо, разыгрывался невеселый роман с рыжим студентом, я часто замечал, что глаза ее опухли
от слез, и студент стал ненавистен мне.
В это время, когда даже у занимающих высшие должности
болит от морозу лоб и
слезы выступают в глазах, бедные титулярные советники иногда бывают беззащитны.
Но когда акробат неожиданно поставил мальчика на колена, повернул его к себе спиною и начал выгибать ему назад плечи, снова надавливая пальцами между лопатками, когда голая худенькая грудь ребенка вдруг выпучилась ребром вперед, голова его опрокинулась назад и весь он как бы замер
от боли и ужаса, — Варвара не могла уже выдержать; она бросилась отнимать его. Прежде, однако ж, чем успела она это сделать, Беккер передал ей Петю, который тотчас же очнулся и только продолжал дрожать, захлебываясь
от слез.
Видно было по всему, что он уже совсем упал духом; день пропал задаром: лошадь не продана, сам он измучился, измаялся, проголодался; вдобавок каждый раз, как являлся новый покупщик и дело, по-видимому, уже ладилось, им овладевало неизъяснимо тягостное чувство: ему становилось все жальче и жальче лошаденку, так жаль, что в эту минуту он готов был вернуться в Троскино и перенести все
от Никиты Федорыча, чтобы только не разлучаться с нею; но теперь почему-то
заболело еще пуще по ней сердце; предчувствие ли лиха какого или что другое, только
слезы так вот и прошибали ресницы, и многих усилий стоило бедному Антону, чтобы не зарыдать вслух.
Нет, это не те
слезы, на которые обыкновенно так щедры старички, представляющие вам жалкое свое положение и несчастия; это были также не те
слезы, которые они роняют за стаканом пуншу; нет! это были
слезы, которые текли не спрашиваясь, сами собою, накопляясь
от едкости
боли уже охладевшего сердца.
«Боже мой! — сказывает, — у меня уж, кажется, как глаза
от слез не вылезут, голова как не треснет, грудь
болит. Я уж, — говорит, — и в общества сердобольные обращалась: пороги все обила — ничего не выходила».
Когда тут, в купе, взгляды наши встретились, душевные силы оставили нас обоих, я обнял ее, она прижалась лицом к моей груди, и
слезы потекли из глаз; целуя ее лицо, плечи, руки, мокрые
от слез, — о, как мы были с ней несчастны! — я признался ей в своей любви, и со жгучей
болью в сердце я понял, как не нужно, мелко и как обманчиво было все то, что нам мешало любить.
И что ж
от долгого мученья,
Как пепл, сберечь ей удалось?
Боль, злую
боль ожесточенья,
Боль без отрады и без
слез!
— Не плачь!.. может, найдётся.. — тихонько прошептал он, но, заметив, что она не слышит его утешения, отодвинулся ещё дальше
от неё, думая, что, наверное,
от отца достанется ей за эту потерю. И тотчас же ему представилось, что отец, большой и чёрный казак, колотит её, а она, захлёбываясь
слезами и вся дрожа
от страха и
боли, валяется у него в ногах…
Я приподнимаюсь и сажусь. Это делается трудно, когда обе ноги перебиты. Несколько раз приходится отчаиваться; наконец со
слезами на глазах, выступившими
от боли, я сажусь.
Я кидаться пошел во все стороны: туды да сюды! уж и романсы таскаю, и конфет привожу, и каламбуры высиживаю, охи да вздохи,
болит, говорю, мое сердце,
от амура
болит, да в
слезы, да тайное объяснение! ведь глуп человек! ведь не проверил у дьячка, что мне тридцать лет… куды! хитрить выдумал! нет же! не пошло мое дело, смешки да насмешки кругом, — ну, и зло меня взяло, за горло совсем захватило, — я улизнул, да в дом ни ногой, думал-думал — да хвать донос!
«Как Исав… как Исав, за чечевичную похлебку!» — думал он; «да и тот-то поступил умнее, потому продал какое-то там фиктивное первенство, а я капитал… капитал!.. двадцать пять тысяч серебром продал за двести пятьдесят рублишек!» И на глаза его чуть
слезы не проступали
от боли всей злобы его.
У меня есть сильнодействующее средство
от зубной
боли, мне дал его в Выборге один швед, когда я ездил туда искать комнату, где Державин дописал две последние строфы оды «Бог», то есть: «В безмерной радости теряться и благодарны
слезы лить…» Я хотел видеть эти стены, но не нашел комнаты: у нас этим не дорожат…
Продолжая улыбаться, Василиса вдруг всхлипнула,
слезы, крупные, изобильные, потекли у нее по щекам, и она заслонила рукавом лицо
от огня, как бы стыдясь своих
слез, а Лукерья, глядя неподвижно на студента, покраснела, и выражение у нее стало тяжелым, напряженным, как у человека, который сдерживает сильную
боль.
Раз Владимир Семеныч, вернувшись со службы домой, застал сестру плачущей. Она сидела на диване, опустив голову и ломая руки, и обильные
слезы текли у нее по лицу. Доброе сердце критика сжалось
от боли.
Слезы потекли и у него из глаз и ему захотелось приласкать сестру, простить ее, попросить прощения, зажить по-старому… Он стал на колени, осыпал поцелуями ее голову, руки, плечи… Она улыбнулась, улыбнулась непонятно, горько, а он радостно вскрикнул, вскочил, схватил со стола журнал и сказал с жаром...
И ушел. Васильев лег на кровать и, спрятав голову под подушку, стал плакать
от боли, и чем обильней лились
слезы, тем ужаснее становилась душевная
боль. Когда потемнело, он вспомнил о той мучительной ночи, которая ожидает его, и страшное отчаяние овладело им. Он быстро оделся, выбежал из номера и, оставив свою дверь настежь, без всякой надобности и цели вышел на улицу. Не спрашивая себя, куда идти, он быстро пошел по Садовой улице.
Вспомнил, как он подпрыгивал и снова падал на землю, оскорбленный, негодующий, не понимающий, почему же он не полетел; как уже небольшой прыжок с высоты давал робкое впечатление полета и как до
слез почти, до настоящей душевной
боли хотелось все отдать, всем пожертвовать,
от всего отказаться только за то, чтобы перелететь через соседский дом.
И как это странно: прежде
от самых непродолжительных
слез начинала
болеть голова, во рту являлась горечь и грудь ломило тяжелой и тупой
болью, а теперь плачется легко и радостно, как любится.